Констанс О`Бэньон - Синеглазая принцесса
– Сэр, я здесь совсем по другому поводу! – стиснув руки, выпалила Алана. – Вы видите перед собой Алану Беллинджер.
В воздухе повисло тяжелое молчание. Взгляд полковника еще больше посуровел, а рука стиснула набалдашник трости.
– Умоляю, выслушайте меня! Выслушайте, и если вы потом попросите меня уйти, я тут же уйду!
– Я не веду никаких переговоров с Беллинджерами! – отчеканил полковник, и по спине Аланы пробежал холодок.
Однако она предприняла еще одну попытку переубедить его и, дерзко вскинув голову, заявила:
– И зря не ведете, ведь я намерена вам сообщить нечто очень важное.
Барнард хотел было выставить нахальную особу за дверь, но неожиданно для самого себя спросил:
– Что же вы можете мне сообщить?
Голос его звучал глухо и как будто беспомощно. Поняв, что ей удалось заинтриговать полковника, Алана решительно произнесла:
– Давайте пройдем в гостиную, мистер Сандерсон, не будем же мы беседовать о столь важных делах в прихожей!
Полковник покорно кивнул и провел незваную гостью в комнату.
Усадив Алану на диван, Сандерсон отрывисто спросил:
– Вам не кажется, что вы поступили опрометчиво, явившись ко мне без сопровождения? В Вашингтоне визит одинокой дамы к мужчине не может пройти незамеченным.
– Ах, мне было не до условностей! – в отчаянии воскликнула Алана. – Я не могла ждать. Не могла!
– Тогда рассказывайте, в чем дело, миссис Беллинджер! – заразившись ее волнением, поторопил ее полковник Сандерсон.
Алана открыла рот и… испугалась. Ну почему, почему она не дождалась, когда Дотти станет немного лучше? Дотти изложила бы все гораздо спокойней и убедительней. А ей, наверное, не удастся заставить Сандерсона поверить в то, что на самом деле произошло тогда в Беллинджер-Холле…
– Ну, что же вы замолчали? – раздался нетерпеливый голос. – Я жду ваших объяснений, миссис Беллинджер.
32
Взгляд Барнарда был колючим и подозрительным.
– Вы проникли в мой дом и даже умудрились завладеть моим вниманием. Я готов вас выслушать. Говорите, что вам нужно, и уходите.
– Вы знаете, что Лилия Беллинджер считает вас покойником? – выпалила Алана.
– Конечно, знаю! Она об этом и мечтала. Я уверен, что это она подучила своего муженька пустить в меня пулю. И я был бы мертв, черт побери, не окажись Симеон Беллинджер таким плохим стрелком! – Барнард сердито покосился на свою хромую ногу и стукнул палкой об пол. – Из-за этой семейки я теперь не могу ходить по-человечески!
– О нет! Что вы говорите! – всплеснула руками Алана. – Лилия никогда не желала вам зла. Как вы думаете, почему я сюда приехала?
Полковник вдруг сник и уже не сердитым, а каким-то отрешенным голосом пробормотал:
– Не знаю. Надеюсь, вы меня просветите на сей счет.
– Пожалуйста, присядьте, – попросила Алана, которой было неудобно говорить, задирая голову.
– Извольте, – Барнард сел на стул рядом с диваном. – Прежде всего я хочу понять, какое отношение вы имеете к Лилии. Насколько мне известно, у нее не было дочерей. Впрочем, может, она и в этом меня обманула?
– Я жена ее сына Николаса.
– Понятно, – протянул полковник. – Да, я помню, она говорила мне про сына… Мы с ним, правда, не были знакомы. Если и встречались, то лишь на поле боя, как враги…
– Полковник, я приехала к вам ради Лилии, – перебила его Алана. – Давайте поговорим о ней.
При упоминании о Лилии Беллинджер в глазах Барнарда опять появилась боль.
– Я много раз жалел, что не умер тогда, – глухо сказал он. – Так ей и передайте. Наверное, ей будет приятно это услышать. А еще… еще передайте, что несмотря на ее коварство, я не смог вычеркнуть из памяти воспоминания о ней. Вначале мне было невыносимо тяжело думать о ее предательстве, но с годами стало немного легче.
– Вы не все знаете! – покачала головой Алана. – Лилия не предавала вас. Она вас любит! Бедняжка безумно страдала… Она до сих пор считает себя виновницей вашей гибели.
– Не рассказывайте мне сказки! – скептически хмыкнул полковник. – Она желала моей смерти.
– Какая глупость! С чего вы это взяли, мистер Сандерсон? – уже вконец осмелев, воскликнула Алана.
– Между прочим, вы все еще не объяснили мне причину своего прихода, миссис Беллинджер, – насупился Барнард Сандерсон.
– А разве вам до сих пор непонятно? Я пришла, потому что люблю Лилию и мне тяжело смотреть на ее терзания. Она горько поплатилась за свою любовь к врагу. Соседи обвиняют ее в смерти мужа и не желают с ней знаться. Все повернулись к ней спиной, вычеркнули ее из жизни. Другой бы человек на ее месте ожесточился, а она – нет. Она по-прежнему милая, добрая, чуткая… Клянусь вам, полковник, Лилия верна вашей памяти. Она призналась мне, что вы единственный мужчина, которого она любила. Я вас не обманываю. Честное слово!
В глазах Барнарда вспыхнул огонек надежды. Вспыхнул – и тут же погас.
– Я вам не верю! – отворачиваясь от Аланы, буркнул он.
– Но зачем мне вас обманывать, полковник? Вы думаете, у меня нет других занятий? – терпеливо, словно разговаривая с малым ребенком, спросила Алана.
Однако он все еще колебался:
– Простите, но я не могу поверить, что ваш супруг отпустил вас ко мне. Да я бы на его месте никогда в жизни не позволил, чтобы моя жена вступила в переговоры с врагом! А в том, что Николас Беллинджер видит во мне врага, я не сомневаюсь.
– Муж не знает, что я поехала к вам, – сказала Алана. – Но даже если бы узнал, это все равно ничего бы не изменило. Вы нужны Лилии, а она – да-да, не отпирайтесь, я это вижу! – она нужна вам.
Полковник долго молчал, а когда наконец заговорил, в его голосе звучали печальные нотки:
– Ни одна женщина не вызывала у меня таких чувств, как Лилия. Ее соседи могут думать, что им заблагорассудится, но она не нарушила супружеской верности. Мы любили друг друга платонически, я собирался на ней жениться после войны! Но потом… потом случилось известное вам несчастье.
– Да, я знаю, но почему вы решили, что Лилия желала вашей смерти? – недоуменно спросила Алана.
– Как почему? Мне это сказал ее муж! И когда я услышал о ее предательстве, жизнь мне стала не мила. Клянусь, я даже мечтал, чтобы этот негодяй убил меня! Но, увы, судьба распорядилась иначе…
– Но Симеон Беллинджер солгал! Бессовестно солгал! Лилия рассказала мне, что он был жестоким человеком, ему доставляло удовольствие причинять окружающим боль. Он нарочно обвинил ее в предательстве, чтобы вы перед смертью еще больше страдали.
Барнард ахнул:
– Боже мой! Я ведь столько раз проезжал мимо Беллинджер-Холла и мог бы повидаться с Лилией! А однажды мне даже показалось, что она ехала в открытом экипаже… но так далеко, что я не был уверен… Неужели вы говорите правду?
Алана вскочила и бросилась к нему:
– Умоляю, поезжайте к Лилии! Поговорите с ней. Хуже не будет.
Он все еще сомневался:
– Но… мои люди расстреляли ее мужа без суда и следствия.
– Да, и она уже поплатилась за это годами затворничества. Не теряйте времени, поезжайте к ней сегодня же.
– Она по-прежнему живет в Беллинджер-Холле? – сдаваясь, спросил полковник.
– Нет, в Филадельфии. Лилия вернулась в родительский дом, – ответила Алана, прекрасно понимая, что возвращение в Беллинджер-Холл было бы для Сандерсона мучительным.
И действительно, он вздохнул с облегчением, услышав, что она оттуда уехала.
– Но что будет с вами, когда ваш муж узнает о нашей встрече? – обеспокоенно воскликнул Сандерсон. – Для него-то я враг, в этом можно не сомневаться!
– Думаю, мне придется нелегко, но я уверена, что поступила правильно, и это придает мне сил.
Сандерсон встал, опираясь на трость, и, прихрамывая, подошел к Алане.
– Вы удивительная женщина, – промолвил он, поднося ее руку к губам, и многозначительно добавил: – Как и все женщины в семействе Беллинджеров!
– Так вы поедете к Лилии… – Это прозвучало уже не как вопрос, а как утверждение.
В глазах Сандерсона засияла тихая радость:
– Да! Вы меня убедили, и я сегодня же отправлюсь в Филадельфию!
– И вы не пожалеете об этом, полковник! – заверила Сандерсона Алана.
Он подвел ее к двери.
– А теперь, юная сваха, вам пора покинуть мой дом. Я не хочу, чтобы о вас распускали сплетни.
Алана одарила Барнарда ослепительной улыбкой и побежала к экипажу, крикнув через плечо:
– Передайте Лилии, что я ее очень люблю!
Барнард счастливо засмеялся: кошмар, преследовавший его столько лет, неожиданно кончился! Ему даже не верилось, что это происходит наяву.
– Я непременно передам ей ваши слова, – пробормотал он не для Аланы, которая была уже далеко, а для себя. – Но прежде я сам признаюсь Лилии в любви!
У Аланы как будто выросли крылья. Ей не терпелось рассказать новой подруге о своей встрече с Барнардом Сандерсоном.
«Интересно, прошла у Дотти мигрень или нет? – гадала она. – Если нет, то придется подождать до утра».
